Страждущий веры (СИ) - Страница 145

145

— Жертва, кукла, жена... какая разница? Делай, что задумал — не томи.

Безликий устало закатил глаза:

— Какой смысл убивать того, кого хотел спасти? Тем более любая жертва должна быть добровольной и приноситься с благоговением. А ты умирать не хочешь. Хотела бы — давно бы перерезала себе горло.

Вот что мне в нём не нравится. Он видит меня насквозь. Даже то, на что я сама старательно закрываю глаза и не желаю понимать.

Плавное течение мыслей нарушил глухой рык. Я вздрогнула и обернулась. В глазах Безликого вспыхнул азарт.

— Жертва сама идёт к нам.

Он скинул с плеч мешок и передал мне факел.

— Будь готова — без тебя ничего не выйдет.

Эфир затрепетал от приближающейся демонической ауры. Полыхнуло льдисто-голубым. Зацокали по полу когти. Из-за поворота выглянули сверкающие во тьме бледные глаза. Ещё один вэс! Нет, этот, как его… фелиса… фелите… Безликий не мог придумать название попроще?! На возмущение времени не было. Демон уже нёсся на нас, намного больший чем предыдущий. Разъярённо скалил зубы и вздыбливал шерсть на загривке. От испуга под ложечкой засосало. Я вжалась в стену. Он нас разорвёт!

Демон шёл огромными прыжками. Безликий до последнего поджидал его и, как только тварь протянула к нему когтистые лапы, ловко оседлал её. Демон зашипел, пытаясь сбросить. Безликий огрел его по голове кулаком. Не издав ни звука, демон распластался на полу оглушённый. Безликий спрыгнул и перевернул демона кверху лапами. Насколько же силён этот древний бог?!

— Возьми из мешка чашу и напои меня его кровью. Живей!

Демон дёрнулся, приходя в себя, но Безликий устоял, хотя был раза в полтора меньше его. Слегка придушил и снова ударил по голове. Я выхватила чашу и нож. Руки не слушались, пока я пыталась надрезать чудовищу глотку. Покрытая толстой шерстью кожа не желала поддаваться. Безликий надавил на мою ладонь. Демон вздрогнул от боли и захрипел. На горле вспенилась кровь и хлынула звенящими каплями в чашу.

— Молись! — велел Безликий, удерживая демона одной рукой и выдавливая из горла побольше крови другой.

— Я не помню слов… или не знаю даже!

— Ты и раньше их не знала, но я всегда тебя слышал. Думай о том, что благодаря этой жертве я спасу тебя и твоего драгоценного Микаша. Верь мне. Только так хоть что-то получится.

Я верила. Старалась. В глубине души мне хотелось, чтобы Безликий был героем из нянюшкиных сказок, чтобы спас нас от мглы и вернул домой. Тогда на моей тёмной нетореной тропе появился бы путеводный огонёк.

Дрожащими руками я поднесла к губам бога до краёв полную чашу. Безликий пил с жаждой умирающего. Из уголков рта текли алые ручейки. Я поила его до тех пор, пока последняя капля крови не покинула истерзанное горло демона. Только тогда заметила, что черты Микаша исказились ещё больше: волосы потемнели, лицо вытянулось, скулы заострились, нос стал более узким. А глаза... глаза засверкали так, словно внутри горел небесный пламень.

— Получилось? — стараясь не выдать волнения, спросила я.

— Увидим.

Безликий отвернулся и вытер кровь с подбородка так же, как вытирал прежде согревающий напиток. Встал и вскинул руки над вэсом. Пальцы сплетались в странные жесты, губы шептали заклинание на неведом наречии. Подчиняясь напеву, каменная бездна разомкнула прожорливую пасть и поглотила тушу демона.

— Не удивляйся. Чем ближе мы к Тэйкуоли, тем я сильнее. Идём. Лучше принимать бой там, чем здесь.

32.

Мы шагали рука об руку по тёмному проходу. Становилось теплее, совсем жарко. Пришлось снять парку и повесить на локоть. Хотелось избавиться от торбазов, потому что ноги в них сильно потели, но ступать по острым камням босиком я не решилась. Факел догорел и потух. Сделалось беспроглядно, но Безликий смело двигался вперёд, словно видел как при свете. Ни разу на стену не наткнулся. Уверенно вёл за собой, и только поэтому я не боялась. Полагалась на него.

Послышались мелодичные трели певчих птиц. Горьковато-сладкие ароматы луговых трав ласкали ноздри. За поворотом забрезжил мягкий рыжевато-золотистый свет. Через несколько шагов мы вошли в огромный пещерный зал. Под ноги бросился вислоухий заяц с переливающейся фиолетово-зелёной шерстью. Над головой порхали птицы в радужном оперении. Жар исходил от огненных озёр у стен, светился, разгоняя тьму по углам. Камень на полу превратился в почву, которую пышным ковром устилали необычные пурпурные лапки папоротника. Между ними тонкими копьями высились лилии цвета малахита. Свежо и раздольно. От восхищения захватило дух. Какие яркие краски, почти как в сиянии Червоточин. По сравнению с ними тусклый человеческий мир казался жалкой поделкой нерадивого подмастерья. И всё же немного рябило в глазах.

Навстречу вышел словно отлитый из золота безрогий олень с козлиной бородой. Он опустился на колено и благоговейно склонил голову. Безликий погладил его широкий лоб. Олень печально заглянул в глаза и ушёл.

— Что это? — с удивлением выдохнула я, когда на моё плечо сел мотылёк, постоянно менявший цвет крыльев.

Безликий улыбнулся. Его окружил целый рой мотыльков, птиц и мелких зверьков, будто каждый стремился почтить и хоть на мгновение коснуться его благодати.

— Тэйкуоли — Долина духов. Лунги, иччитэ, миснэ, пупыги — все возвращаются сюда из Среднего мира, чтобы обрести плоть и отдохнуть.

— Почему они так льнут к тебе?

— Соскучились. Тоже потеряли веру и смысл, правда, у них осталась память. Бездна сожаления об ушедшем, об утраченном. Моё присутствие даёт им надежду, что Владычество небесное можно вернуть.

145